Какую долю в общем бизнесе Cisco занимает рынок Российской Федерации и рынок стран СНГ?
У нас принято называть только глобальные цифры. Сфера деятельности компании Cisco разделена на три региона. Один из них включает Северную и Южную Америку, другой - Азию, а третий именуется EMEAR. В него входят государства Европы, Ближнего Востока, Африки, а также Россия и другие страны СНГ (отсюда и буква R в конце). На их долю приходится 8% бизнеса Cisco в EMEAR.
Эта доля растет или уменьшается?
Объем поставок оборудования Cisco через наших партнеров за прошлый год вырос на 85% по сравнению с предыдущим годом, и это самый большой рост во всей Cisco по всем регионам.
Что обеспечивает рост бизнеса в России?
В прошлом году такой рост обеспечили два фактора. Во-первых, сам рынок вырос процентов на 20, объем же поставок Cisco в Россию увеличился за счет новых возможностей, новых рынков, субрынков и так далее.
Во-вторых, значимую роль сыграло то, что мы выстроили стратегические, партнерские и доверительные отношения с Российской Федерацией и в первую очередь - с самим государством.
Вы говорили, что перед компанией Cisco на любом национальном рынке стоит главная стратегическая задача – это стать партнером государства. Cisco в России им успешно стала. Какой будет следующая стратегическая цель?
Стратегия часто не меняется, это ведь не тактика. Стратегию партнерства с государством мы приняли всего полтора года назад: проанализировали рынок, определили точки роста, экономический потенциал России, наши возможности и то, к чему нужно стремиться – все в совокупности, и свели это все к определенной стратегии, где ключевым моментом является создание партнерских отношений с государством для того, чтобы модернизировать инфраструктуру стратегического значения. В ближайшие 3-5 лет мы будем придерживаться этой стратегии.
Сейчас в России период «больших» выборов: прошли выборы в Госдуму, не за горами выборы президента. Как вы считаете, для компании ничего не изменится?
Ничего гарантировать не могу – мы все-таки живем в России. По моему личному ощущению, стратегически все останется на том же векторе развития.
Россия будет продолжать строить инновационную экономику?
Безусловно. Я даже думаю, у России нет другого выбора. Существует определенная сырьевая зависимость, в которой нет ничего плохого, пока цена на нефть и газ высока. Мы все знаем, однако, что происходит с теми экономиками, которые зависят от нефти и газа, когда рыночная цена на эти продукты падает. Россия обладает огромным нереализованным инновационным потенциалом. Здесь много образованных людей. Здесь давно, еще с советских времен, был упор на точные науки. В результате в стране очень много образованных математиков, физиков, инженеров, а вот инновационной отрасли, к сожалению, нет.
Около трех лет назад было объявлено, что российская экономика будет переведена на инновационные рельсы. По вашим личным ощущениям, удалось ли достигнуть прогресса в данном направлении?
Инновационный прогресс достигнут во многих отраслях экономики. Мы знаем это по себе: наш бизнес в России растет, так как растет применение нашей продукции. Продукция Cisco успешно внедряется в банках, страховых и транспортных компаниях, на стадионах, у многих производителей, операторов связи - везде применяются решения Cisco. А решения Cisco – это по определению инновационный продукт, так что прогресс, безусловно, есть. Чем больше растем мы и наши конкуренты, тем увереннее страна движется по вектору инноваций.
Но этого, к сожалению, недостаточно. России нужна еще и собственная инновационная отрасль, где создаются новые компании, новая продукция, новые стартапы, которые набирались бы сил и выходили на глобальные рынки, то есть аналоги Cisco, но берущие начало в России. Вот этого пока нет. Есть лишь отдельные примеры российских инновационных компаний. К ним относятся Яндекс и Parallels. Кстати, еще один аспект развитого инновационного рынка – это присутствие венчурных компаний, и уместно упомянуть о том, что Яндекс и Parallels финансируются фондом Almaz Capital, где Cisco - один из инвесторов.
Какой сегмент бизнеса Cisco на российском рынке растет наиболее динамично, а какой, напротив, находится в стагнации?
Про стагнацию у нас, к счастью, разговора нет – ни в каком сегменте она не наблюдается. Мы сегментируем бизнес по двум направлениям. Одно направление - технологическое: есть сегмент «Центры обработки данных», сегмент «Видеотехнологии» и т.д. Если рассматривать эту сегментацию, то здесь для нас в прошлом году самым быстрорастущим сегментом были центры обработки данных. В этом сегменте объем поставок оборудования Cisco вырос на 300%. Впрочем, надо признать, что это новая для компании сфера деятельности, а на ранних стадиях прогресс всегда стремительный.
Другое направление нашего бизнеса - по секторам рынка: сегмент телекоммуникационных компаний, банковский сектор и так далее. Самым быстрорастущим был государственный сектор, что вполне логично, поскольку, как я уже говорил, мы придерживаемся стратегии партнерства с государственным сегментом.
Как вы оцениваете инвестиционный климат в России?
Инвестиционный климат – это самый большой challenge (вызов – прим. ТАСС-Телеком) для России в данный момент. Этот климат в принципе лучше, чем его представляют себе многие западные компании, но они, к сожалению, воспринимают эти представления как реальность. Ведь здесь существуют некоторые очень странные для западного инвестора моменты, чаще всего связанные с законодательством - например, в области безопасности интеллектуальной собственности. Западные компании, в частности, стартапы в сегменте high-tech, привыкли к тому, что все их наработки защищены законом, и их никто не может присвоить. Есть и другие моменты. Приведу экстремальный пример: культура Кремниевой долины по определению – это культура серийных предпринимателей. Они затевают тот или иной бизнес, и если он у них не получается, то организуют другой, третий... Фиаско их не страшит, ведь они все равно чему-то научились. И в конце концов они создают Google, или Cisco, или что-то еще. Стать банкротом на Западе – не преступление, а рабочий момент, который предпринимателя чему-то да учит. В России же все иначе. Здесь обанкротить компанию - преступление. Могут открыть уголовное дело, чтобы разобраться, почему компания обанкротилась, чьи там были деньги, было ли это сделано умышленно, и т.д. и т.п. Для западного инвестора это все, по меньшей мере, странно, а все странное, непонятное, повышает уровень риска в глазах инвестора.
Глава компании Cisco Джон Чемберс заявил, что компания готова в течение 10 лет направить 1 млрд долларов на поддержку российских инноваций. На что именно будут направлены инвестиции?
Это многогранные инвестиции, у которых много разных векторов. До 100 млн долларов будут инвестированы в венчурные компании, такие как фонд Almaz Capital, в который Cisco уже вложила 30 млн долл. Такого типа инвестиции стимулируют инвестиционный климат. Другое направление – это образовательные программы. Во-первых, будут финансироваться программы, направленные на подготовку технических и технологических специалистов, которые могут работать в нашей отрасли, потенциально открывать свои компании, придумывать что-то новое с точки зрения инноваций. Второй тип программ – программы, направленные на подготовку будущих предпринимателей. Это программы, не связанные с технологиями, а в большей степени они ориентированы на развитие предпринимательских способностей.
Сотрудничество с Фондом «Сколково» - тоже один из аспектов нашей деятельности, направленной на развитие инновационной экономики в России.
«Сколково» похоже на Силиконовую долину?
Первое, что отличает «Сколково» от Кремниевой долины – это то, что Кремниевая долина уже существует. Концепт «Сколково», по сути, взят из Кремниевой долины. Сколково - это некая экосистема, которая, если получится, будет существовать сама по себе точно так же, как существует Кремниевая долина. Кстати, первые заказы, размещенные в Кремниевой долине и полученные такими компаниями, как, например, Hewlett Packard, были государственными. Эти заказы помогли развить весь концепт. Говорят, их сумма составляла приблизительно 8 млрд долларов - столько было задействовано средств, чтобы долина заработала. Сегодня через Кремниевую долину проходит около 40-50 млрд долларов годового оборота, из которых 8 млрд по-прежнему являются государственными заказами.
Будет ли вновь проводиться конкурс на соискание премии инноваций Сколково при поддержке Cisco I-PRIZE?
Нам бы этого очень хотелось. Этот конкурс был организован в помощь проекту «Сколково». Для Cisco это некоммерческое мероприятие, но мы считаем его очень полезным, так как он нацелен на выявление грамотных бизнес-планов, умелых команд, перспективных стартапов. Поэтому у нас есть предложение к «Сколково»: нам кажется, что раз в год такой конкурс стоило бы проводить.
Примеры Билла Гейтса и Стива Джобса свидетельствуют о том, что лучшее, что можно сделать для студента, - это выгнать его из вуза. Вы похожи на этих персонажей?
Нет, я ни в коем случае не отношу себя к инноваторам, - я бизнесмен с технологическим образованием. Практически всю свою взрослую жизнь я занимаюсь больше бизнесом, чем технологиями. Просто моя карьера сложилась в технологическом секторе. Конечно, этот сектор для меня представляет больший интерес, чем прочие области, – у меня и образование соответствующее, по специальности я программист.
Как вы оцениваете уровень ИТ-образования в России?
Здесь образование всегда было направлено на фундаментальные науки. Оно более теоретическое, что очень хорошо для общей подготовки и для стимуляции мозговой деятельности, но не очень хорошо для прикладного использования этих знаний. А вот западное образование, во всяком случае, инженерное, техническое, даже когда я учился, имело прикладной характер. Оно было направлено на то, чтобы человек, получив образование, мог выйти на работу и сразу же приносить пользу, а не говорить: «Я все знаю про то, как устроена физика и физические процессы, но я ничего не умею делать с точки зрения инженерии». В этом-то и состоит разница. Проект «Сколково» как раз пытается решить эту проблему - проблему коммерциализации. В России нет недостатка научных идей, но есть нехватка перевода этих идей в конкретные бизнес-идеи, которые можно было бы монетизировать.
Вы часто приводите в пример проект «Сколково». Вы возлагаете на него серьезные надежды?
Я считаю, что это правильная программа. У меня нет гарантий, что она станет успешной, но я считаю, что это верное направление деятельности и вложения государственных средств для того, чтобы создать инновационную отрасль в Российской Федерации и избавить себя от сырьевой зависимости. При этом данный шаг не должен быть единственным, должны быть эквивалентные проекты, работающие параллельно.
По всей России строятся технопарки. Cisco будет участвовать в их работе?
В большинстве технопарков уже представлены новейшие разработки Cisco, используется наше оборудование. Мы участвуем практически во всех этих проектах, но больше на правах поставщика и разработчика решений. Замечу при этом, что технопарки – это не то же самое, что «Сколково». «Сколково» - это будущая экосистема.
Занимаете ли Вы какую-либо должность в «Сколково»? Весной Вас прочили на пост главного исполнительного директора фонда.
Да, я тоже об этом читал кое в каких публикациях, но это домыслы: подобного предложения я не получал.