Самолет хорошо, пароход хорошо, а собаки лучше!
Так перефразировали в биосферном заповеднике «Таймырский», известную в советские времена песню. Трудно спорить с тем, что вертолет - благо, даже если приходится ждать «борт» неделями, а моторная лодка или снегоход - удобная штука, хотя простейшая поломка в зимней тундре превращает седока в потенциального покойника. Следует заметить, что появление паровых судов не вытеснило с морей парус, а создание автомобиля не отменило лошадь. Есть в современном мире место и такому явлению, как ездовое собаководство. Собачья упряжка - это и экологически чистый транспорт, и один из компонентов традиционной культуры северных народов, и хороший базовый элемент для развития зимнего экологического, приключенческого туризма. Это и сохранение биоразнообразия, частью которого являются аборигенные породы домашних животных.
Уже в течение ряда лет в биосферном заповеднике «Таймырский» ведутся работы по практическому использованию ездовых собак.
Идея «витала в воздухе»
Начиналось все в начале девяностых. На телеэкранах периодически появлялись репортажи о гонках на собачьих упряжках, проходящих «за бугром», о санных путешествиях туристов-экстремалов. На собачьих выставках стали появляться знаменитые сибирские хаски, а в прессе - статьи, призывающие к возрождению ездового собаководства. В заповедном сообществе заговорили о важности экологического туризма. В Хатанге замаячили яркие куртки зарубежных любителей северной экзотики. Идея, что называется, «витала в воздухе». Одновременно рушилась государственная поддержка «северов», поползли в заоблачные выси цены на технику, запчасти, горючее, аренду авиации. Заповедник, имевший в недалеком прошлом возможность арендовать до 200 летных часов вертолета в год, столкнулся с острейшей транспортной проблемой, был вынужден закрывать кордонные точки и вывозить сотрудников из тундры в аварийном режиме.
Любой, кто попадает в Хатангу, наверняка обращает внимание на многочисленных лохматых псов, слоняющихся по поселку. Это потомки ездовых собак, оставшихся без работы после массового появления в начале 80-х годов на нашем Севере «Буранов». Они живут свободно, своей собачьей жизнью, поэтому не всегда понятно - бродячие они или хозяйские. Только весной у многих вдруг появляются ошейники из красных тряпиц. Это означает, во-первых, что собака хозяйская или по крайней мере ей кто-то покровительствует, а во-вторых, что началось противозаконное, но, к сожалению, все еще обычное в дали от столиц дело - компания по отстрелу бродячих собак. Кое-кто из собак после этого исчезал, но уже через некоторое время новые поколения мохнатых жителей выбирались из своих логовищ, устроенных в коробах теплотрасс, демонстрируя приоритет природных законов над постановлениями поселковой администрации. Пока у вида есть экологическая ниша, он будет существовать. Среди этой разношерстной команды и были «рекрутированы» первые претенденты.
Норвежские машеры
Следует отметить, что к этому моменту генотип хатангской собачьей популяции, был основательно подпорчен и смешением с привозными породами собак при вольном содержании, и целенаправленным, но явно ошибочным прилитием местным ездовым собакам крови восточно-европейской овчарки, что широко практиковалось местными каюрами. К тому же, исторически, основным транспортным животным на Восточном Таймыре был все-таки олень, ездовое собаководство носило вспомогательный характер. Но и в этой популяции периодически появлялись псы с фенотипом хорошей ездовой собаки, что можно было определить уже в возрасте 1,5-2 месяцев. В поисках таких щенков энтузиасты облазили всю Хатангу и нашли первых собак, положивших начало первой упряжке. В марте 1995 года в Хатангу прибыла российско-норвежская экспедиция, следовавшая из Лилихамера (Норвегия) в Нагано (Япония) с олимпийским посланием. Одной из идей этой экспедиции было использование «экологического» транспорта. Из Норвегии и по северу России экспедиция шла на собачьих упряжках (две упряжки по 20 собак, сани гренладского типа с грузом до 700 килограмм). За несколько дней пребывания экспедиции в Хатанге сотрудники заповедника познакомились с профессиональными норвежскими машерами (каюрами), получили массу информации о современном уровне ездового собаководства на Западе, породах собак, технических тонкостях (тип упряжи, сани, другое оборудование). Собаки у норвежцев были разные, с экстерьером от отличного до совершенно «дворняжистого». Оказалось, «в западной традиции» не принято уделять большое внимание экстерьеру. Там у ездового собаководства «гоночный» уклон, и главное, чтобы собака быстро бежала, причем на небольшой дистанции. Выносливость, способность переносить суровый климат - эти качества для Европы не очень актуальны. Поэтому в ходу различные помеси, менее всего похожие на ездовую собаку в классическом понимании. Таких собак норвежцы называли «аляскинские хаски». Были в экспедиции и совершенно великолепные по экстерьеру гренландские собаки и аляскинские маламуты. Экспедиция ушла дальше на восток. Несколько собак экспедиции, выбывших «по состоянию здоровья», остались в Хатанге. Взамен два наших пса пополнили ряды экспедиционных собак.
В числе оставленных оказалась пара гренландских собак: «загулявшая» сука и кобель с хорошим экстерьером, но скверным характером, за который он и был отчислен из экспедиции. От этих собак в дальнейшем было получено потомство. Потомки гренландцев имели лучший по сравнению с местными упряжными собаками экстерьер, но, были несколько туповаты и диковаты. Возможно, это связано с разными условиями существования. У наших собак жизнь в поселке вольная, но полная опасностей, а потому стимулирующая сообразительность. У норвежских - жизнь на собачьих фермах под полным контролем человека.
Собачья территория
В том же году произошло еще одно знаменательное событие. Французский бизнесмен Бернар Бьюиг, известный организацией на Таймыре раскопок мамонта Жаркова, предложил сопровождать собачьими упряжками группы туристов-лыжников, походы которых, с выходом в точку Северного полюса, организовывала его фирма. Это сотрудничество продолжалось в течение ряда лет, и было вполне успешным. Участие ездовых собак в походах очень хорошо воспринималось туристами, позволяло им ощутить себя участниками классического полярного путешествия. В этот период, воспитанники заповедника «Таймырский» стали героями сюжетов передач «Клуб путешественников», «В мире животных», «Доброе утро» и иностранных телекомпаний. Ездовые собаки стали одной из «фишек» заповедника, что вызывало интерес и доброжелательное отношение у любых гостей. К слову сказать, в наш век PR, многим заповедникам хорошо бы перенять этот опыт. Это помогает делать заповедные учреждения более понятными для общественного мнения, зачастую далекого от проблем экологии.
К 2001 году логика развития событий потребовала от энтузиастов «собачьего» эксперимента нового уровня работы. Потребность заповедника в ездовых собаках была определена в 20 голов (две полноценные упряжки). Содержание такого количества собак требует определенной материальной базы, поэтому заповедник приступил к созданию полноценного питомника. На окраине поселка была подобрана территория, находящаяся на достаточном удалении от жилых домов, ведь мало кому понравится, когда среди ночи двадцать здоровых псов начинают развлекаться «хоровым пением». Территория была приведена в порядок, отсыпана шлаком, обнесена надежным забором из металлической сетки, поскольку некоторые собаки бывают склонны к побегам и проявляют большую предприимчивость для их осуществления. Были оборудованы бытовое помещение, мастерская, кормокухня, построена отапливаемая «родилка» с крытым выгулом и несколько вольеров для наиболее ценных собак-производителей и передержки «пустующих» сук. Остальные собаки содержатся на привязи в будках. Большую помощь в этом деле оказал фонд национальных парков, выделивший в 2003 году грант на поддержку питомника.
Готовы помочь
Решили в «Таймырском» и проблему кормления собак, наладив сбор отходов от добычи рыбы и дикого северного оленя, некондиционных мяса и рыбы, хранящихся в ледниках, пищевых отходов с кухонь больницы, школы, интерната.
Сейчас в питомнике заповедника содержатся 19 взрослых собак: аляскинских маламутов, гренландцев, их помесей. Подрастают щенки, готовые в 7-8 месяцев встать в упряжку. В ближайших планах - использовать собачьи упряжки для ревизии основной тундровой территории заповедника. Собаководы «Таймырского» готовы оказать коллегам, заинтересовавшимся использованием ездовых собак в ООПТ, любую посильную помощь. Необходимо только здраво оценить свои силы. Ездовые собаки требуют ежедневного и не формального внимания, затрат нервных и физических сил. Они должны содержаться в соответствующих условиях, с ними должны работать заинтересованные люди, способные «держать их в руках». В противном случае собаки могут превратиться в стаю хищников, опасных в первую очередь для других домашних и диких животных. За прошедшие годы были и конфликты, и непонимание со стороны некоторых поселковых жителей и чиновников, были и потери. Но все эти неприятности и нервотрепка никогда не перевесят того положительного эмоционального заряда, который дает работа с собачьей упряжкой.