Продолжение. Предыдущие главы:
Глава 1. Петербургский международный экономический форум – 2025
Глава 3. Государство должно делиться с банками и Западом…
Глава 4. Пугало «голландской болезни» и бюджетное правило
Глава 5. Столыпин ищет нового министра финансов
Глава 6. Почему мировые банкиры были сторонниками введения сухого закона в России
Глава 7. Попытка создания Центробанка
Глава 8. Владимир Мономах наводит порядок
О том, что главным компонентом инфляции в России являются немонетарные факторы, свидетельствуют многие научные разработки. Так, в одной из них, опубликованной в 2017 году в официальном научном журнале Банка России «Деньги и кредит», авторы пришли к выводу: «вклад монетарной компоненты в инфляцию не превышает одной трети от общего прироста цен в экономике»[1]. Между прочим, оба автора этой статьи на момент ее публикации работали в Банке России.
В 2020 году были опубликованы материалы другого исследования, посвященного анализу динамики ключевой ставки и инфляции за период с 2013 по 2019 год. В нём отмечена положительная связь между ключевой ставкой и уровнем инфляции в отечественной экономике. Авторы исследования пришли к крайне важному научному наблюдению: «…В отечественной экономике рост ключевой ставки на 1% приводит к увеличению темпа инфляции на 1,145%, и наоборот. Это противоречит классической макроэкономической теории, согласно которой между данными показателями существует обратная связь, а также позволяет заключить о невысокой эффективности инструмента ключевой ставки в процессе таргетирования инфляции»[2].
Соответственно, добавлю уже от себя, повышение ключевой ставки ведёт отнюдь не к снижению, а к повышению инфляции.
Более того, по мнению авторов указанной статьи, в современных российских условиях «ключевая ставка проявляет себя более эффективным инструментом регулирования кредитования, чем инфляции».
Иными словами, чем выше ключевая ставка, тем дороже, под более высокий процент банки могут продавать деньги и физическим лицам и компаниям.
Почему общетеоретические установки не срабатывают в современной России? На этот вопрос нет однозначного ответа. Явно напрашивается вывод, что теория может быть вовсе не теорией, а просто гипотезой, замаскированной под теорию. Реальная экономика слишком сложна, чтобы соответствовать теоретическим догмам. Обращаю внимание на то, что чем выше ключевая ставка ЦБ, тем дороже стоимость денег, выдаваемых в кредит. Тем, кто зарабатывает на отдаче денег в рост, то есть кредитовании, важно чтобы зазор между ключевой ставкой и инфляцией бы как можно больше. В этом случае ростовщики получают дополнительную прибыль, так как отдают деньги в рост под более высокие проценты. Поэтому банкиры кровно заинтересованы в том, чтобы ключевая ставка была как можно выше.
А раз так, то есть с их стороны мотивация к тому, чтобы профинансировать научные разработки, которые это смогут такую практику обосновать. Вот и возникла эта теория. Ну а банкиры, разумеется, всячески стараются сделать так, чтобы ключевая ставка была повыше. Потому что в это случае в этом случае степень конкурентоспособности банковской отрасли по сравнению с другими секторами хозяйственной отрасли будет повыше.
Всякий бизнес должен что-нибудь продавать. Банки продают деньги. Откуда они их берут? Это может быть, конечно же, уставный капитал. Но только на нём больших доходов не сделаешь. Банки вынуждены деньги привлекать извне. Это могут быть кредиты регулятора рынка, то есть Центробанка, остатки на расчётных счетах юридических лиц, вклады и депозиты физических лиц.
Центробанк, как правило, отдаёт коммерческим банкам деньги под процент по ставке рефинансирования, в 2013-м переименованной у нас в России в ключевую ставку.
Это достаточно дорогие деньги. Для банка гораздо выгоднее, когда предприятие открывает в нём расчётный счёт. Мало того, что оно при этом платит банку за расчётно-кассовое обслуживание. Остатками на его расчётном счёте можно пользоваться, выдавая их в кредит. Правда, при этом нужно владеть статистикой, когда и сколько тот или иной клиент снимает средств, страховать эти кредиты.
Банк России тщательно и совершенно правильно отслеживает подобные операции. Выдавая кредиты, каждый банк обязан зарезервировать с целью страховки в ЦБ определённую сумму денег. На сегодня размер такого резервирования для банков с универсальной лицензией составляет 3 процента от выданных кредитов.
Банкам нравится, когда физические лица открывают у них бессрочные вклады, так как больших процентов по ним выплачивать не надо. Здесь фактически подобная же ситуация, что и с расчётными счетами предприятий: отслеживай статистику и страхуй суммы выданных кредитов.
Менее выгодно банкам привлекать средства с помощью депозитов. Всё-таки по ним необходимо выплачивать проценты. Но проценты по депозитам всё же меньше, чем при ситуациях, когда деньги занимаются у регулятора.
В любом бизнес есть конкуренция. Ведь и предприятие, и физическое лицо вправе деньги не только в банке хранить. Иногда средства выгоднее пустить на фондовый рынок, иногда — купить на них какую-нибудь валюту, золото, недвижимость.
Прямой конкурент банкиров — это фондовый рынок. Чуть проценты по депозитам упали, и твой потенциальный клиент сочтёт, что ему выгоднее снять деньги в банке и потратить на облигации или акции. Если вскочили цены на жильё, то выгоднее купить квартиру и сдавать её в аренду.
Если же ключевая ставка высока, то и проценты по депозитам будут весомыми. Они будут более привлекательны для потенциального инвестора, чем привлечение дохода с фондового рынка или от сдачи в аренду недвижимости.
В общем, банковское сообщество кровно заинтересовано в том, чтобы ключевая ставка, а, стало быть, и инфляция были повыше.
В этом случае банки более конкурентоспособны, чем другие структуры, также желающие заполучить в своё пользование деньги физических и юридических лиц.
Теперь, надеюсь, понятно, почему Банк России так не успешно пытается достичь целевого, в 4 процента, уровня инфляции? На всякий случай отвечу сам: потому что, с моей точки зрения, в реальности он в первую очередь отражает интересы именно коммерческих банков, а не России в целом.
Однако при высокой ключевой ставке возникает другая проблема. Часто нет возможности выдать кредиты по достойной цене. По высоким процентным ставкам малый и средний бизнес, как правило, не имеет возможность брать кредиты. Исключением, правда, являются торговые предприятия в случаях, когда у них высокая скорость оборачиваемости товаров.
Поэтому при всех призывах развивать малый бизнес он всё ещё не может расправить в нашей стране свои плечи. Для развития бизнеса нужны дешёвые кредиты. Если же их нет, остаётся или влачить жалкое существование, лишь постепенно, за счёт прибыли наращивая производство, либо — уходить с рынка.
Что же касается крупного бизнеса, то он нашёл выход из ситуации и до начала СВО кредитовался по низким процентным ставкам за рубежом в иностранной валюте.
Банковское сообщество тоже нашло выход из этой ситуации. До начала специальной военной операции одним из инструментов извлечения им прибыли являлись валютные спекуляции. Здесь главное — владеть инсайдерской информацией, помогающей понять, какую валюту продавать, а какую покупать. Далеко не всем, но наиболее крупным игрокам этот бизнес удавался.
Думаю, именно по этой причине, когда несколько лет назад Сергей Глазьев предложил ввести налог Тобина, названный в честь придумавшего его нобелевского лауреата по экономике, денежные власти эту инициативу проигнорировали. Не нужен нашим финансистам хоть крохотный (одна десятая процента от сделки), но налог на обмен валют.
С началом специальной военной операции с пока ещё основными заморскими валютами — долларом и евро — этот бизнес стал менее привлекательным в силу санкционных ограничений. Но теперь в ход пошла другая валюта — китайский юань.
Продолжение следует.
[1] Борзых О.А., Могилат А.Н. Монетарный анализ: альтернативный взгляд на трансмиссионный механизм в российской экономике // Деньги и кредит. 2017. № 9. С. 48–54.
[2]Якимчук А.Ю., Тепленко А.И., Конягина М.И. Влияние ключевой ставки на темпы инфляции в современной России // Вестник Академии знаний. 2020. № 2. С. 490–496.